Степняки   ::   Попов Виктор Николаевич

Потом прощения просил, но не моглая ему простить. Плакала, правда, сама с собой, но все равно не простила. Я ведь не сама по себе уехала, люди же тогда как голодовали.

А соседка в столовой работала, она-то уж его подкормила.

- Трудно было с этим помириться?

- Когда несправедливо, всегда понять трудно. Я и так и так соображала, сначала себя поедом ела, а потом подумала: за что? Что я ему плохого сделала? Сейчас я уже в годах, пережила еще много, но все равно считаю, что права была. И что поехала уполномоченным, права, и что не простила, опять права. Он тоже, небось, тогда себя правым считал. Значит, каждый из нас прав. Он по-своему, я по-своему. Просто правота у нас неодинаковая.

* * *

Вотг, собственно, и весь рассказ Ульяны Ерофеевны.

Немного я из него почерпнул. А дальше, сколько ни пытал, вроде закрылся человек: "О чем еще рассказывать? Все обсказала. Может, даже чего и лишнего".

И ушел я не солоно хлебавши. Только лишь с впечатлением, что вот встретился мне еще один человек трудной, но благодарной судьбы, который с ручкой походил, которого колхоз на ноги поставил и который впоследствии (не вследствие ли?) рассудил, что ради того, чтобы люди не голодали, о себе можно на время и позабыть.

Да ведь это так, штрих только.