Страница:
9 из 19
Варя принесла и поставила на стол сковородку с картошкой, стукнула Тимофея по затылку и сказала:
— Вот, десять лет с ним маюся, а он, как волк, все в лес смотрит…
— Такведь не бегу. А смотреть — и ворон смотрит, а птица с большим рассудком.
— Рассудок, — улыбнулась Варя. — Если его в людях нет, так откуда же в птице взяться?
Тимофей ответил жене что-то веселое, и они засмеялись, но Степанов не слышал, что он ей ответил, потому что вспомнилось ему, как он приехал в этот дом семь лет назад с женщиной, которую любил. Они тогда сидели за этим же столом — вчетвером, пили водку и ели картошку в мундире. И так же смеялись, и так же горел желтый керосиновый фонарь на переезде.
Степанов постучался к Зубанихе.
— Войдите! — прогремел Михаил Иванович. — А, голубь! Прошу к столу! Мы пируем! Это — Нина! Сестра. Для краткости зовется первой литерой — Эн!.. Ха! Он принес хлеб! Зачем вы принесли хлеб, голубь? Это предлог, а?
— Предлог.
— Садитесь, кефиром угостим. Эн, дай ручку дяде.
Нина оказалась совсем юной, тонкой, как хлыст, и очень резкой в движениях. Она гибко перегнулась через стол и протянула Степанову длинную руку. Волосы упали ей на лицо, но она не стала убирать их, и Степанов сказал:
— Вы похожи на гогеновских женщин.
— Ее задача ни на кого не походить. Не бесите мою сестру.
— Вы будете кефир или чай? — спросила Нина.
— Кефир — это что?
— Кефир — это кефир. Вы думали, что я имела в виду закодированное название коньяка?
— Почему только коньяка? Тут возможны варианты.
— Нет вариантов, увы. Я привезла кефир, Миша и от него пьянеет.
|< Пред. 7 8 9 10 11 След. >|