Другой ветер - Дневник собаки Павлова   ::   Крусанов Павел

- Аня, а это -ребята.

- Ложь, - возразил расстроенный Исполатев. - Это - Жля.

- Жля? - удивилась Изабелла-Аня.

- Гений, воспевший набег новгород-северского князя на половцев, писал: "...и Жля поскочи по Русской земли, смагу людем мычючи в пламяне розе". Исполатев выставил из сумки бутылки хереса, одну за другой - пять штук. - А кто такая Жля, не знает даже академик Лихачев.

В комнату, держа в зубах пряник и на ходу застегивая гульфик, вошел Андрей Жвачин. Аня щебетала с Верой, одновременно разглядывая компанию глянцевым взглядом, - похоже, кроме хозяина и солдатки, она ни с кем не была знакома. Исполатев присел на стул рядом с Паприкой и открыл бутылку хереса. Скорнякин удивленно кивнул на водку.

- На понижение не пью, - сказал Петр. - Вчера я от водки скатился к сухому и до сих пор об этом жалею. - Он поднял бокал и одиноко выпил.

- А нам? - встрепенулась Вера.

Жвачин взял со стола бутылку "Пшеничной" и свернул ей золотую голову. Исполатев, подумав, вонзил вилку в салатницу с оливье.

- Я на тарелку положу, - сказала Паприка, посылая Петру обожающий взгляд.

- Всем клади, - сказал Жвачин. - У нас эгалите.

Нежно звякнули рюмки, точно качнули хрустальную люстру, и по фарфору мертво скрежетнули вилки.

- Что случилось вчера? - наконец спросил Исполатев. - Я что-то плохо помню.

- Двенадцатого января - рьен, - по-королевски определил прожитый день Жвачин. - Тебе приспичило пить только под тосты.