JК
Другой ветер - Дневник собаки Павлова :: Крусанов Павел
Страница: 76 из 93Затем Сяков, Жвачин и Шайтанов отправились влитфондовскую столовую есть горячие колбаски "по-ялтински", а Исполатев решил отметить в канцелярии Дома командировочное удостоверение "Библейской комиссии" и спуститься в город.
"Боже святый! - говорил про себя Исполатев. - Господь Всеблагой, рожденный от Девы в Вифлееме и распятый за нас! За что такое наказание чадам Твоим - любовь?!" Он мучительно ревновал Аню и, пугаясь своих фантазий, трудно думал о другом. Он думал о таинственном топливе любви: как получается оно? откуда берется вновь, если в прошлом выгорело до зевоты? Но мысли Исполатева складывались тяжело, с одышкой, будто от рождения были стары и хворы.
У "Ореанды" на Петра внезапно налетело легкое, мерцающее блестками бижутерии создание, в котором он узнал перекрашенную в рыжий цвет Светку. Улыбка невещественно коснулась его губ, а следом Светка залепила ему весьма вещественную бизешку. Во рту у Исполатева надолго поселился вазелиновый вкус помады.
- У меня теперь вон какой крысик! - Светка кивнула на стеклянную стену "Ореанды", у которой, заслоняя собственное отражение, законченно стоял иностранец лет сорока, похожий на принца Альберта из Монако, где круглый год цветут розы и тамариксы. - Я его в феврале закадрила - он со своей выдрой приезжал в Эрмитаже оттянуться. Душная баба! Крысик мой ее теперь в Париже в госпиталь сдал. Как овдовеет, обещает жениться и подарить трикотажную фабрику.
"Боже святый! - говорил про себя Исполатев. - Господь Всеблагой, рожденный от Девы в Вифлееме и распятый за нас! За что такое наказание чадам Твоим - любовь?!" Он мучительно ревновал Аню и, пугаясь своих фантазий, трудно думал о другом. Он думал о таинственном топливе любви: как получается оно? откуда берется вновь, если в прошлом выгорело до зевоты? Но мысли Исполатева складывались тяжело, с одышкой, будто от рождения были стары и хворы.
У "Ореанды" на Петра внезапно налетело легкое, мерцающее блестками бижутерии создание, в котором он узнал перекрашенную в рыжий цвет Светку. Улыбка невещественно коснулась его губ, а следом Светка залепила ему весьма вещественную бизешку. Во рту у Исполатева надолго поселился вазелиновый вкус помады.
- У меня теперь вон какой крысик! - Светка кивнула на стеклянную стену "Ореанды", у которой, заслоняя собственное отражение, законченно стоял иностранец лет сорока, похожий на принца Альберта из Монако, где круглый год цветут розы и тамариксы. - Я его в феврале закадрила - он со своей выдрой приезжал в Эрмитаже оттянуться. Душная баба! Крысик мой ее теперь в Париже в госпиталь сдал. Как овдовеет, обещает жениться и подарить трикотажную фабрику.