Двадцатые годы   ::   Овалов Лев Сергеевич

Славушка никуда не отлучался, но что еще мог он узнать?

Все уложено, даже «ремингтон» упакован и перевязан веревками.

Шишмарев устало опустился на стул.

— Все. — С грустью взглянул на Славушку. — Последняя ночь здесь. Расстаемся…

Снимает планшет, достает и разворачивает карту. Вся она исчерчена — и синим карандашом и красным.

— Вот оно… Успенское! Придется ли еще сюда попасть? А мои далеко, во Владимире. Второй год не видел сына. Тоже хороший мальчик.

Опять жужжит зуммер.

— По направлению к Новосилю! — кричит Шишмарев. — По направлению к Новосилю. Ваш батальон выступает к Скворчему и сворачивает на Залегощь. Рота охраны позже…

Славушка прислонился к распахнутой раме…

То, что происходит дальше, необъяснимо. Славушка отворачивается от окна, и глаза его замирают на планшете. Лежит на краю стола. Достаточно протянуть руку… Срабатывает какой-то импульс, который сильнее его сознания, сильнее его самого. Это все, что он еще может принести Быстрову. Славушка рывком хватает планшет и стремглав прыгает в окно…

Позже, вспоминая о происшедшем, он сам не понимал, что тогда на него накатило. Сперва делают, а думают потом. Так бросаются наперерез идущему поезду, спасая играющего на рельсах ребенка… Это было сильнее его!

Он падает на землю и прижимается к стене.

На мгновение все в комнате замирают в оцепенении.

Но уже в следующее мгновение щелкает выстрел.