Страница:
304 из 963
Иван Фомич не устает повторять имена Ломоносова, Тредиаковского, Радищева, Державина, Новикова…
— Гордитесь тем, что вы русские, девятнадцатый век украшение русской культуры, но и восемнадцатому есть кем похвалиться…
Он возвращал учеников в восемнадцатый век, заставлял заучивать стихи, которые, казалось, и смешны, и не нужны.
— Что вы знаете о Василии Кирилловиче Тредиаковском?
Никто ничего не знает, кроме Славушки:
— Незадачливый одописец!
Иван Фомич щурится:
— А вы знаете, что Василию Кирилловичу Тредиаковскому русская литература обязана современным стихосложением, неизвестно, как бы еще писал Пушкин, не будь Тредиаковского, гении не рождаются на голом месте…
Он стремительно уходит и через минуту возвращается, в руке толстая-претолстая книжечка в матерчатом коричневом переплете, едва ли не из той самой библиотеки, что растащена успенскими мужиками при покупке озеровского имения.
— Придворных дам во времена Анны Иоанновны наказывали тем, что заставляли заучивать по десять строк «Телемахиды». Слушайте!
— "Мраком сомнений задержан…" — Листает. — «Тьма стелется по океану…» — Листает. — «Смерть из рядов в ряды металась…»
Он читает стихи так, точно произносит речь на митинге:
Горе! Чему цари бывают подвержены часто?
Часто Мудрейший в них уловляется в сети не чая:
Люди пронырны, корысть и любящи их окружают;
Добрый все отстают от них, отлучаясь особно,
Тем, что они не умеют ласкать и казаться услужны:
Добрый ждут, пока не взыщутся и призовутся,
А Государи почти не способны снискивать оных.
|< Пред. 302 303 304 305 306 След. >|