Страница:
396 из 963
Председательствовал на заседании жиденький паренек с черными волосами, вьющимися, как у барашка, насупленные брови, морщины в углах рта, ему это, видимо, нравилось, нарочно кривил губы да еще пенсне на носу, металлическое, стариковское, на черном шнурке. К нему часто обращались: «Эй, Шульман!… Товарищ Шульман!… Зямка, Зямка!…», на что он отвечал металлическим голосом: «Товарищи, призываю к порядку!» — ему удавалось урезонить ребят, и они вновь начинали внимать Кобяшову.
— Мы должны прочно связать наши руководящие органы с низовыми ячейками и создать в своей среде атмосферу идейной сплоченности и острой ненависти ко всему мелкобуржуазному, — закончил Кобяшов и, помедлив, добавил: — И попрошу не аплодировать, у нас деловое обсуждение…
Но никто и не собирался аплодировать, наоборот, из угла, откуда во время доклада то и дело неслись задиристые реплики, вихрастый паренек прокричал:
— Мы сейчас вам скажем насчет экправа!
Но тут Кобяшов наклонился к Шульману, что-то тихо сказал, и тот тотчас же проскрипел на всю комнату:
— Было бы интересно послушать представителя успенской организации… — Он поманил Андреева, они пошептались, и Шульман объявил: — Слово предоставляется товарищу Ознобишину!
Слава любил выступать. Он сразу же заговорил. О последствиях деникинщины. О школах, которые приходится открывать в неприспособленных помещениях. О расхищенных библиотеках, которые нужно во что бы то ни стало собрать.
|< Пред. 394 395 396 397 398 След. >|