Двадцатые годы   ::   Овалов Лев Сергеевич

— А чего ее бояться? Смена времен…

Слава в Успенском, получил недельный отпуск «по семейным обстоятельствам» — «надо повидаться с мамой, тысячу лет не видел», — да и, кроме мамы, есть с кем еще повидаться, а сам все говорит и говорит с Федосеем…

Вошел вдом, в комнату, где жили мама и Петя, мама сидела за столом, проверяла тетради.

— Откуда ты?

— Приехал повидаться с тобой.

— Но ведь и не без дела?

— Без дела!

Он приник к матери, поцеловал руку, потерся головой о ее волосы…

— Надолго?

— На неделю.

— Ты давно не баловал нас с Петей своим присутствием…

Какая мама хрупкая и трогательная! Он давно уже перерос маму, впрочем, не так давно, — давно ли он вместе с мамой цеплялся за вагонные поручни, и мама умоляла пассажиров пожалеть замерзшего ребенка…

— Ну а как вы?

— Как видишь, живем.

Мама не вдавалась в подробности.

Достал из портфеля коробку конфет и бутылку сухого крымского вина — скромные дары нэпа, появлявшиеся иногда в Малоархангельске.

Мама укоризненно покачала головой:

— Ты бы лучше купил себе носки.

— Петя на хуторе?

— Как всегда.

— Кто вместо Ивана Фомича?

— Евгений Денисович, сразу же занял его квартиру.

— Ирина Власьевна уехала?

— Еще летом.

— А как он с тобой?

— Вежлив и равнодушен.

Разговаривали обо всем и ни о чем, перескакивали от предмета к предмету.

— Мама, я пройдусь?

— Ну вот, а говорил, что приехал к нам.

Заходит к Тарховым. Отец Валерий возится в огороде. Соня играет на старом клавесине. Нина читает.

Идет навестить Введенского. Дверь забита крест-накрест досками. Уехал? Слава об этом еще не слышав.