Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

Идешь?

- Говорю, у меня простуда.

Михаил повернулся на бок, прошелся веником по спине, потом, упершись ногами в каленые потолочины, еще раз похлестал колени (с осени сорок второго года, с той самой поры, как он пошел в лес, поскрипывает у него в коленях) и наконец, совершенно обессиленный, выпустил из рук обтрепавшийся веник.

С улицы донесся женский визг, хохот - не иначе как Егорша на кого-то напоролся нагишом, - затем немного погодя за стеной у болота раздался всплеск воды - Егорша нырнул в озерину.

Михаил поспешно слез с полка, кинул жару.

- Ух, ух! - с суматошным криком ворвался в баню Егорша. - Вот теперь и нам подавай градусов.

Щелкая зубами, он с ходу вскочил на полок, замолотил ногами.

- Веник дать?

- Нет, нет, ну его к дьяволу! Не люблю.

- Ты чего это там разорялся? - спросил Михаил, устраиваясь для мытья на чурачок против оконца.

Егорша захохотал:

- Варвару шуганул. Я это выбежал из сенцев, а она воду черпает. Ну и ах, ох! Да... Вот товар залежался. Не знаю только, с какого боку подобраться.

- Че-го-о?

- Не знаю, говорю, какую тактику применить. Бабы, они как лошадь: у каждой свой норов.

- Дурак! Она на сколько тебя старше? Мы сосунки против ей.

- Ты баб не знаешь, - спокойно возразил Егорша. - А они, которые в годах, любят молоденьких. Уж это точно.

- Скажи какой знаток!

- Ладно.