Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

Первая встреча со своими детьми у нее произошла еще задолго до Синельги, в березовых кустах за Терехиным полем. Тут Анна по старой привычке потянулась за веткой, чтобы лесной дорогой отбиваться от гнуса. И вот только она заломила березку, увидела сомлевшие ветки на вершинке. А немного подальше, на другой обочине дороги, тоже надломленные березовые ветки, только пониже.

И она поняла: ребята ломали. Те, с той березки, которую нагнула сейчас она, ломал Михаил, а за дорогой - двойнята. И она даже представила, как это было.

Бежали, бежали двойнята впереди, выхвалялись перед старшим братом - вот как мы умеем бегать, посмотри, Миша! - да вдруг услыхали, что Миша березовые прутья ломает, и они давай ломать: так, значит, надо. Миша зря ничего не делает. А может, и сам Михаил крикнул: "Ребята, запасайтесь березой. Фашисты в воздухе!" - так, бывало, в войну называли оводов да слепней.

Дальше про то, как шли ее дети суземом, стала рассказывать ей дорога.

Четко, дождем не смыть, впечатал свой сапог Михаил, и шажище - метровка, точь-в-точь как у отца. А двойнята - те как олешки: где оставили следок, а где и нет. Легкие.

Свою ногу Анна старалась ставить в след дочери. Шаг у Лизки не крупный и не мелкий, как раз по ней, а самое главное - шла Лизка с разбором. Не то что Михаил. Михаилу все равно: грязь ли, болото ли - все прямо. Не любит обходы делать. А Лизка - нет. Лизка, если надо, и в сторону свернет, и круг даст только чтобы под ногой сухо было.

На второй версте, на грязях у Лешьей зыбки, Лизкин след внезапно оборвался.