Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

- А с этими-то что будем делать? - Анна, не решаясь пошевелиться, кивнула себе за плечо.

Петька и Гришка так уробились, что с первых минут, как только обхватили ее сзади, начали засыпать. Она это почувствовала по их жаркому дыханию, по расслабленной тяжести, с которой они навалились на нее.

Михаил крикнул:

- Подъем, помощники!

И до чего же круто да проворно вскочили двойнята! Будто и не спали. Мигнули раза два-три - и глаза чистые-чистые, до самого донышка просвечивают. Как Синельга в ясную погоду.

- А мы и не спали. Мы это так, да, Гриша?

- Так, так, - успокоила их Анна. - Не расстраивайтесь. Я сама чуть было не заснула, ребята.

Солнце набирало свою дневную силу. Над пожней стоял гул от овода, от слепня. Михаил и Лизка спокойно и деловито вошли в траву. И пошли и пошли ставить улицы да переулки. А ей куда, в какую сторону?

Двойнята, оседлавшие тенистую кулижку возле кустов, звали: "Мама, мама, иди к нам!" - и в другой бы раз она охотно, с радостью присоединилась к ним (что поделаешь, если с косой она с малых лет не в ладах), но сегодня этого нельзя было делать. Нельзя.

Сколько лет в глубине своей души она ждала этого семейного праздника, самого большого торжества в своей жизни, - так как же смотреть на него из кулижки, из кустов?

И она пошла за взрослыми - за Михаилом и Лизаветой.

3

- Ух, ух! - Михаил, не отрываясь от рожка, полчайника выдул воды. - Кто еще? Налетай.

Петька и Гришка (неужели не напились - только что за водой бегали?) с такой же жадностью набросились на чайник.