Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

Кто это станет ругать за работу? А ты, бес, - сказала она Федьке, -на глаза не смей показываться. Чуешь? - Лизка, как надо, нахмурилась и для порядка отвесила тому легкий подзатыльник. - Покамест платом не махну, чтобы духу твоего на пожне не было.

Тихонько, неуверенно спустились к ручью, вышли на закраек пожни. Сено сухое. Дух хороший. Ветерок из-за Синельги прыснул.

Лизка крикнула:

- Откуда нам загребать?

Ни слова - не прошла еще злость. Охапку сена швырнул - только шум пошел по пожне.

Мать вздохнула, и Лизка на этот раз рассердилась не на шутку: как это можно так довести себя, чтобы родного сына бояться?

Лизка сказала с сердцем:

- Загребайте отсюда. Все равно и это сено когда-нибудь надо сгребать.

Работали быстро. Все старались - мать, и ребята, и она, Лизка, просто бегали с граблями по пожне, потому что понимали: ежели и можно чем угодить сейчас Михаилу, так это работой.

И верно, Михаил мало-помалу начал поглядывать в их сторону - сперва вроде как на солнышко, а потом и на их сенные перевалы.

Тут Лизка решила окончательно добить брата - наслать на него двойнят.

И стали Петр да Григорий к старшему брату подходить. Тихо, медленно. Грабёлками по сену шасть-шасть, а сами все ближе, ближе к белой рубахе. И вот уже подобрались - забегали, замахали грабёлками вокруг брата.