Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

Третий?

- Да нет, ежели войну считать, когда Марья одна жила, то все шесть будет.

- Порядочный стаж. Ну-ко давай, раскрой свой секрет - как жить без молока и песни петь.

Илья промолчал. Насмешка не понравилась? Или, поди, и он, как Егорша, на него свысока смотрит? Поди, и по мнению Ильи он древесина пекашинская?

- Ну да, - зло сказал Михаил, - я ведь и забыл: ты на особом положении, у тебя литер.

А кой черт и молчит! Разве его это не касается? Разве он не от тех же колхозных трудодней живет? А что, что на трудодень? В прошлом году не дали по случаю засухи на юге, в этом году - по случаю прошлогодней. А что в будущем году будет?

В это время на крыльцо вышла Татьянка ("Чего ушли, Егорша сердится"). И Илья наконец разомкнул свои золотые уста:

- Я, пожалуй, пойду, Михаил.

- Куда пойду? Домой?

- Да.

- Ну, это не я решаю. Есть у тебя начальник. (Егорша Илье по отцу доводился двоюродным племянником.)

- Нет, ты уж, пожалуйста, объясни ему. Скажи, к примеру, домой позвали или еще чего. Худо у меня, Михаил, дома, худо.

- А чего? С Марьей поцапались?

- Ах, кабы только с Марьей! Валентина у меня больна - вот что.

- А чего с твоей Валентиной?

- То-то и оно, что чего. - Илья оглянулся, заговорил шепотом: - С легкими неладно. Помнишь, я тут как-то у тебя Лысана брал, в район ездил? Ну дак я это Валентину в больницу возил. Страшно выговорить... Тэбэцэ...

- Тэбэцэ? А это еще что за зверь? Я такого и не слыхал.

- Слыхал.