Две зимы и три лета (Пряслины - 2)   ::   Абрамов Федор Александрович

- Ну уж и на тетку, - сказала она с неожиданной застенчивостью. - Тетка у нас красавица. Куда мне.

Он сразу воспрянул, снял с головы шапку.

- Догадался-таки, - улыбнулась Дунярка.

И он улыбнулся ей. Ну с чего он взял, что она стыдится его? Ведь вот же зацепил ее самолюбие, и все вернулось к старому. И это не беда, что она постоянно задирает его. Не спи! Такие шикарные девахи лопоухих не любят.

Дунярка насмешливо повела бровью.

- Ты в цирке бывала? - спросил Михаил, окончательно решив взять инициативу в свои руки.

- Тоже спросишь! В городе живу - да в цирке не бывала.

- Давай сходим в цирк?

- Цирка еще нету. Он у нас приезжий.

- Жалко. Ну тогда вот что - пойдем в ресторан?

- Давай лучше в садик, - сказала Дунярка.

В садик? Да, они стояли у входа в березовый садик. И этот маленький садик, эта солнечная березовая благодать, так неожиданно сменившая шум и грохот большого города, рассеяла последние остатки того тягостного отчуждения, от которого ему было не по себе с самого начала их встречи. И Дунярка стала прежней, пекашинской. И, садясь на белую пустую скамейку в дальнем углу садика, она сказала:

- А правда, здесь хорошо?

- Ага, - ответил он и вдруг приглушенным голосом добавил: - А помнишь, мы тогда на клеверище у реки сидели? Похоже.

У нее удивленно выгнулась бровь, затем она скачала:

- Да, вот и мы с тобой выросли. Мне уже девятнадцать. Старая дева. - И рассмеялась.

- Ждут тебя, - сказал Михаил.