Двойной шпагат   ::   Кокто Жан

Объясни получше.

Они рифмуются не в конце, а сплошь.

Тогда это не стихи, раз они просто одинаковые.

Они не одинаковые, потому что смысл разный. Это

такая фигура высшего пилотажа.

Не вижу никакого высшего пилотажа. Я тебе хоть два

дцать таких фигур сочиню, если достаточно повторить под

ряд одно и то же и сказать, что это стихи.

Жермена, да ты послушай; ты же не слушаешь...

Спасибо. Я, стало быть, дура.

Ох, Жермена...

Ладно, не будем об этом, раз я не способна понять.

Я не говорил, что ты не способна понять. Ты сама попросила объяснить эти стихи. Я объясняю, а ты злишься...

Я? Злюсь? Ну, знаешь ли! Да я плевала на твоего Виктора Гюго.

Во-первых, Гюго никакой не мой. Во-вторых, я тебя люблю. Стихи дурацкие, и хватит о них.

Только что ты говорил, что они не дурацкие. Ты их назвал дурацкими только чтоб отвязаться.

Мы же никогда с тобой не ссорились. Неужели переругаемся из-за такой ерунды?

Как хочешь. Я тебя вежливо спрашиваю, а ты, видите ли, о чем-то думаешь, я тебе мешаю, и ты суешь мне конфетку, чтоб отстала.

Я тебя не узнаю!

Я тебя тоже.

Эта сцена, столь мелочная, первая сцена между Жаком и Жерменой, продолжалась от самого Булонского леса. Бросив "я тебя тоже", Жермена отвернулась и всю дорогу смотрела на деревья. Г-жа Рато по-прежнему обмахивалась веером.

Они прибыли в Версаль, перекусили в "Отель де Резервуар" -- ни Жермена, ни ее мать не проронили ни слова.