Единственная   ::   Трифонов Юрий

Помнишь, когда мне было лет шесть, маму неожиданно увезли в больницу, и мы остались одни?

Ты - за хозяина. Мыл полы, читал мне книги... Вот ощущения сиротства такое же. Только нет тебя, поэтому... страх. Мне страшно туда возвращаться, Павлуша. Это возникло здесь. Наша жизнь отсюда представляется темным хаосом.

- Если бы хаос, нет, Надюша, там наступает порядок. Железный порядок казармы, или точнее - семинарии, труд и молитвы.

Молчание.

Павел встал, подошел к ней, погладил по голове.

- Милая моя сестренка, не бойся. Ты не должна бояться.

- Он присел на подлокотник её кресла обнял:

- Иосиф тебя любит... дорожит тобой, не убегай от него, это его ожесточает.

- Но если иногда невыносимо... Он унижает меня, заставляет ревновать, не занимается детьми.

- Надя, о чем ты говоришь! Опомнись! - он резко встал, вернулся в кресло, вынул из ящичка изящного столика темную папиросу, закурил. Она вдруг увидела, как он красив: породистая голова с выпуклым затылком, высокий лоб, смуглая кожа.

- Извини. Но мне странно это слышать. Какая ревность, причем тут ревность, ты - член партии с восемнадцатого года, с твоим умом, достоинством, прямым характером, ты не можешь обабиться. Через два года ты станешь квалифицированным специалистом, самостоятельным человеком. Ты не должна быть приложением, нарядной куклой, новой буржуазкой вроде Маруси, ты - другая. Вспомни, на каких идеалах мы выросли, девочкой ты уже помогала революции. Кроме тебя Иосифу никто не скажет правды.