Елки-моталки   ::   Чивилихин Владимир

Бывает, правда, в зной и сушь, что и туч-то на небе духу нет, а солнце заволакивать начнет едва видными белесыми туманами; они смягчат синеву неба, приспустятся, помутнеют, и глядишь - насобирают мало-помалу на дождик. Но сейчас ничего хорошего не предвиделось. Солнце, опустившись к гольцам, послабело будто, однако там его могли уже застить легкие дымы от пожара. Но почему так скорбно кричат канюки? Может, учуяли пожар и в тоске кружат над своими гнездами?

Когда солнце опустилось за хребет, Пина ушла к стану. Урчащая Учуга словно прибавила голосу, и от нее потянуло влагой и холодом. Гольцы облило розовым закатным светом, а долина быстро затенялась, и в ней свежело. Пина умылась в реке, перебрала рюкзаки, мешки, ящики. Продуктов-то, оказывается, не густо. Картошки на два присеста, масло прогоркло, консервов и десятка банок не набиралось. Был хлеб, но его эта орава скоренько умнет, если возьмется. Правда, лапша есть и сахару еще много. В общем, на два дня всего хватит, а там в город...

Пожарники пришли в сумерках, поужинали, покурили и полезли в палатку.

- "Большую медведицу" я раз попробовал, но дошел, - донесся голос Гришки.

- А что это за медведица?

- Это пива отпиваешь и доливаешь из бутылки белой. Потом запиваешь этим ершом и обратно доливаешь. Давишь, пока ничего не останется. Ну, я дошел! Так чистило, что об забор губу разорвал.

- Орел ты, Гриша! Правда ведь, дядя Федя, орел?

- Да еще какой! - отозвался Неелов.

- А что ты еще пил? - подзадорил кто-то Гришку.

- Одеколон, - взялся объяснять Колотилин. - Жгет, будто пожевал крапиву, но действие - ничего! Политуру пил. В нее надо соли сыпануть, а когда уж осядет - тогда.