Страх открывает двери   ::   Маклин Алистер

Сотни раз задавал себе один и тот же вопрос: что я буду чувствовать и как буду реагировать, когда увижу то, что находится на дне, наполовину захороненное под илом. Думал, что меня охватит гнев. Гнев и ярость, ужас и душераздирающая горечь утраты. И страх. Но этих чувств уже не осталось во мне. Вернее, почти не осталось. Я испытывал только чувство жалости и глубокую грусть. Нет, даже не грусть, а глубочайшую меланхолию, доселе неведомую мне. Возможно, моя реакция не была такой, как я предвидел, потому, что мой ум затуманили водовороты боли. И все же я знал, что причина не в этом. Знать, что жалость и меланхолия удел не каких-то других людей, а мой собственный, не было облегчением. Меланхолия, вызванная воспоминаниями об утерянном прошлом, - все, что осталось мне в этой жизни. Меланхолия и чувство жалости к самому себе, человеку, непоправимо затерянному в своем одиночестве.

Самолет более чем на метр погрузился в ил. Правого крыла не было: видимо, оно отлетело, когда самолет ударился о воду. Кончик левого крыла обломлен, но хвостовая часть и фюзеляж сохранились почти полностью, если не считать изрешеченной пулями носовой части и разбитого стекла, усеянного сеткой трещин. Это наглядно демонстрировало, как умер пилот самолета. Мы находились совсем близко от фюзеляжа. Наблюдательная камера батискафа была не более чем в двух метрах от разбитых окон кабины самолета и почти на одном уровне с ними.