Евпатий Коловрат   ::   Ряховский Василий

У стола, лицом к свету, сидел сам Истома — бледный, с взъерошенной бородой и мутноглазый: боярин изрядно выпил и его клонило в сон. Против Истомы сидел большой, сухоплечий человек в широком татарском азяме 24 с тигровой выпушкой по подолу и на руковах. Седые кудри против света казались дымчатыми и сияли.

Ополоница тихо прикрыл полог и распрямился. Он узнал сидевшего в шатре истомы тятева гостя: то был Глеб.

Глеб глухо говорил что-то осоловелому Истоме, обрывая свою речь коротким смехом. Прислушаться к его словам помешал Ополонице стремянный Истомы, появившийся около шатра.

Ополоница вышел на месячный свет и окликнул стремянного. Хлопая руковицей и руковицу, тот приблизился.

— Продрог? — спросил Ополоница. — Ложился бы…

— Захолодал совсем, боярин, — поежился плечами стремянный. — Да приказано быть на слуху.

— У боярина гости?

— Гуляют с вечера. Третий жбанчик пенного приканчивают.

— Не домыслился, кто?

— По обличью татарин, а речь, словно, наша.

— Ну, стереги, а я пойду.

Утром не пришлось Ополонице видеть князя Федора с глазу на глаз: рано прискакал к Федору ханский гонец упредить, что в шатер к нему следует полководец татарского войска и ханский шурин — Тавлур..

Церемония встречи ханского шурина была пышной. На пути Тавлура выстроились послы и все русские воины. Ополоница стоял сзади Федора.

Князь был бледен.