JК
Европа в окопах (второй роман) :: Кратохвил Милош В
Страница: 193 из 245Но все это какое-то далекое муравьиное копошение, происходящее где-то глубоко внизу, куда мне и не заглянуть, потому что я — настоящая — высоко надо всем этим, с тобой…
Теперь я уже могу о тебе и вместе с тобой мечтать, как захочу, могу с тобой на расстоянии молчать — но с тобой! — и так же легко могу с тобой разговаривать — письменно, — и ничто уже мне не мешает, никакие смешные сомнения и искусственные страхи, ни оглядка на что угодно или кого угодно.
Разве это не чудесно? Разве это не самые идеальные отношения, которых живым никогда не дождаться?
А мне, а нам… нам, правда же?.. это теперь так легко, стоит лишь протянуть руку, и мы уже можем брать от жизни прекраснейшие дары радости и счастья, как это доступно только…
И вот я — мертвая — целую тебя, мой мертвый возлюбленный, в прикосновении более любовном, чем на то способны губы живых…
Твоя, теперь уже навеки,
Ирена
15 сентября 1916 года»
«Уважаемой фрейлен Ирене Рейхенталь. Вена XIX.
Döbling Hasenauerstrasse 48
По получении твоего письма я долго казался себе недозрелым гимназистом, которого призвал опытный философ и велел признаться во всех просчетах и слабостях. Я не умею выражать свои мысли вслух, в этом ты уже и сама убедилась, и не умею писать; по сравнению с тобой я просто необразованный, возможно, это и было одним из препятствий, которые стояли между нами. (С моей стороны — комплекс неполноценности.) И когда теперь, читая твои строки, я понял, что ты на меня не сердишься и ни в чем меня не упрекаешь, сложность ситуации еще усугубилась.
Признаюсь откровенно, только несколько раз перечитав твое письмо, я стал добираться до его смысла.
Теперь я уже могу о тебе и вместе с тобой мечтать, как захочу, могу с тобой на расстоянии молчать — но с тобой! — и так же легко могу с тобой разговаривать — письменно, — и ничто уже мне не мешает, никакие смешные сомнения и искусственные страхи, ни оглядка на что угодно или кого угодно.
Разве это не чудесно? Разве это не самые идеальные отношения, которых живым никогда не дождаться?
А мне, а нам… нам, правда же?.. это теперь так легко, стоит лишь протянуть руку, и мы уже можем брать от жизни прекраснейшие дары радости и счастья, как это доступно только…
И вот я — мертвая — целую тебя, мой мертвый возлюбленный, в прикосновении более любовном, чем на то способны губы живых…
Твоя, теперь уже навеки,
Ирена
15 сентября 1916 года»
«Уважаемой фрейлен Ирене Рейхенталь. Вена XIX.
Döbling Hasenauerstrasse 48
По получении твоего письма я долго казался себе недозрелым гимназистом, которого призвал опытный философ и велел признаться во всех просчетах и слабостях. Я не умею выражать свои мысли вслух, в этом ты уже и сама убедилась, и не умею писать; по сравнению с тобой я просто необразованный, возможно, это и было одним из препятствий, которые стояли между нами. (С моей стороны — комплекс неполноценности.) И когда теперь, читая твои строки, я понял, что ты на меня не сердишься и ни в чем меня не упрекаешь, сложность ситуации еще усугубилась.
Признаюсь откровенно, только несколько раз перечитав твое письмо, я стал добираться до его смысла.