Еще шесть рассказов   ::   Коваль Юрий Иосифович

По дороге мы все с Вадимоы спорили, есть состав сумасшествия или нет.

-- Не вижу такого состава, -- рассказывал я друзьям в Кондопоге, которым пачка макарон и вправду не повредила. -- Помоему, он не сумасшедший, а просто неприспособленный к жизни человек, наивный романтик и доходяга.

-- Это ты наивный романтик и доходяга, -- сказали мне друзья из Кондопоги. -- Какого размера сруб?

-- Три на четыре.

-- Это вовсе не охотничья избушка. Он рубит баню.

-- Какую то есть баню?

-- Обыкновенную. Рубит он рядом с дорогой. Верно? Бревна толком не подгоняет. А как только срубит да выпадет снег, пригонит машину из Медвежьегорска, вывезет баньку и продаст. Вот и все дела. Так многие делают. А сумасшествие -- для отвода глаз.

Меня поразила эта неожиданная логика, выгнала сомнение и жалость. Печальный образ сумасшедшег. о в шапке с помпоном посреди кривого сруба под снегом и дождем поблек и пропал. Рубит баньку на продажу. Нет, куда ближе и понятней человек, который рубит избушку, чтоб обогреться, вериувшись с охоты, чтоб хлебы пеклись и огонечек светил.

В Москве среди разных суетливых городских дел я вдруг вспоминал порою Женьку.

Я видел, как стоит он в шапке с помпоном, как засыпает снегом его сруб, и гадал, сколько еще венцов успел оя срубить. Опять объявлялась в душе бессильная тревога.

-- Да ведь он рубит баньку, -- успокаивал себя я. -- Наверно, уже вывез и продал.