Фатальный Фатали   ::   Гусейнов Чингиз

И что отец - вот и выстроится революционная династия! - "сын знаменитого Фарман-Кули", тоже подвергался гонениям за чтение "Писем" - сколько угодно тому примеров в отечественной истории, помнится, даже к повешению или расстрелянию приговаривали, заменив в последнюю минуту (а уже петли висят! уже выстроилась шеренга, даже прицел взят!) каторгой.

что за торг у них?

а это не торг! твой внук, он же истинный джигит!

да? - радуется Фатали, что похвалили внука, молодец твой внук!!

Продал народной власти содержимое сундука, а потом, получив деньги, щедрой рукой протянул пачку коротышу:

- Ай азиз, - мол, дорогой мой человек, - возьми свою долю, ты заслужил!

- Да как ты смеешь? - глаза на лоб. - Я... мне??!

- А я тебе еще кое-что принес! - и протягивает шкатулку.

моя шкатулка!! память о матери!

увы, подзорные трубки такие перевелись! вздохнул Колдун.

А в шкатулке - новая рукопись! "Оригинал! Вот она, восточная поэма! Сколько ее искали!" - готов расцеловать внука!

Потом был плов. Из индейки. И высокий торт, специально заказанный внуком. И тосты в честь и во славу. И еще одна фраза в дневнике, года три или лет семь спустя, почти шифр: "И надо же, чтобы именно в круглую годовщину пожара в Гыш-сарае", усач-коротыш это любит, мешать русские и азербайджанские слова, к тому же приучен к конспирации, семейная традиция, но даже Никитич и его потомки переведут: "Гыш" - Зима, "Сарай" - Дворец! тоже мне, эзоппп! и посложнее шифры угадывали в канцелярии Никитича: мол, "за общее дело", Respublica, "Фатали-внука охватило всепожирающее пламя! да, вся в огне и Фельдмаршальская! и зала Петра! и Белая зала! и Галерея Двенадцатого года! и вихрем густой дым!.