Фокус   ::   Миллер Артур Ашер

Он продолжал крепко держать биту, уперев ее толстым концом себе в бедро.

Ньюмен подошел к нему и взялся за биту, но Финкельштейн не отпустил. Ньюмен взглянул на его направленные вверх глаза, его напряженные и беспомощные глаза и прекратил попытки забрать биту. Он не мог отвести от него взгляд и продолжал смотреть Финкельштейну в глаза. Ощущение было сродни тому, когда он увидел тогда, в кабинете Арделла совсем другую Гертруду, увидел ее изменившейся, ставшей для него человеком. Он снова взялся за биту и сказал: – Я не сделаю ничего плохого. – Он не это хотел сказать, но Финкельштейн, похоже, понял его и позволил бите выскользнуть из руки. Ньюмен попробовал прислонить ее стоя к витрине рядом со своей, но они начали падать, и он снова попытался прислонить их к стеклу, и его руки начали дрожать, и обе биты опрокинулись, ударились друг о друга, как падающие кегли и успокоились на полу. Он понял, что садится на пол, и от неспособности управлять собой из его груди начали вырываться рыдания, и он сел на пол, едва не упав навзничь. Он взглянул на уставившегося в потолок Финкельштейна, и услышал, что тихо всхлипывает, наблюдая, как кровь распространяется по белизне платка, который держал Финкельштейн. Вкус подступающей рвоты обжег его язык и он воскликнул, протестуя, и продолжал всхлипывать.

Финкельштейн что-то пробормотал под платком.

– Пустяки, – Ньюмен покачал головой, потер пальцами глаза и продолжил трясти головой, смахивая подступающие слезы.