Гонимые   ::   Калашников Исай Калистратович

Тэмуджин яснее, чемкогда-либо, понял, почему этот человек, один из самых близких родичей, не помог ему ничем.

– Скажи мне, дядя, почему вы не избрали ханом Таргутай-Кирилтуха?

– Потому же, почему не избрали твоего отца и моего любимого брата, не захотели нойоны. Я и наши с тобой родичи Алтай и Бури-Бухэ, Хучар и Сача-беки рассудили так: кто был первым ханом монголов? Славный Хабул. А кто Хабул-хан? Дед мне, Алтану, Бури-Бухэ, прадед тебе, Хучару, Сача-беки.

Таргутай-Кирилтух ему не внук и не правнук, дальний родич. Другие нойоны судили, наверное, иначе, но тоже не хотели видеть над собой Таргутай-Кирилтуха. Я думаю, что ханом может быть только старший из рода Хабула. И никто другой!

– А кто у нас старший?

– Смотри сам. Отец Алтана – четвертый сын Хабул-хана. Отец Бури-Бухэ – третий сын Хабул-хана, Бартан-багатур – мой отец и твой дед – второй сын Хабул-хана…

– Значит, старший в роду ты, дядя?

– Конечно! – Даритай-отчигин вроде даже удивился, что Тэмуджин спрашивает об этом.

– А хотел бы стать ханом?

– Что ж, с помощью неба мог бы держать поводья. – Он зачем-то посмотрел на свои маленькие руки.

– Да-а… Каждый хочет быть всадником, но никто – лошадью, – вздохнул Тэмуджин.

Он пробыл в курене Даритай-отчигина несколько дней. Ублажая дядю похвалами, расспрашивал о жизни в прошлом.