Гонители   ::   Калашников Исай Калистратович

На мгновенье от ярости потемнело в глазах, стал считать пальцы, и они подрагивали; глянул на свои руки, оплетенные узловатыми жилами, на руки Гайир-хана – сильные, с гладкой темной кожей, еще не утратившие округлости, не загрубевшие, резко дернул головой, давая знак кешиктенам, чтобы эмира увели.

Вдогонку крикнул:

– Расплавьте серебра, залейте ему в рот и уши! Пусть предстанет перед своим богом с тем, что сумел нахватать на этом свете.

Он дал выход своей ярости, но легче от этого не стало. Все время казалось, что спор с Гайир-ханом остался неоконченным, оборванным на полуслове, и это его угнетало. Ночью опять спал плохо. Засыпая, видел один и тот же сон. Он, маленький мальчик, идет по краю обрыва, легко переставляя босые ноги с камня на камень. Вдруг нога поскальзывается, и он летит в бездну, сырую, холодную, сумрачную, падает, и нет конца этому падению. Ужас леденит сердце, хочется крикнуть, позвать на помощь мать, но голоса нет, из горла рвется едва слышное сипение.

На рассвете вышел из шатра с ломотой в висках, невыспавшийся, мрачный. В саду щелкали, пели, щебетали неведомые ему птицы, тихо плескалась в арыке вода, запах цветения был еле уловим и потому не казался неприятным.

За зеленью садов, обрызганной розовато-белым цветом, пропела труба, ей откликнулась вторая, ударили барабаны, и умолкло пение птиц. День предстоял горячий, и это обрадовало его. Он велел одному из караульных принести холодной воды, намочил лысеющую голову, тряхнул седыми косичками, вместе с каплями влаги сбрасывая с себя расслабленность.

Битву за город начал Тулуй со своими воинами. Насмешками, оскорблениями они раззадорили защитников города.