JК
Гордубал :: Чапек Карел
Страница: 30 из 148Да на лбу у меня написано, что ли, как мне не повезло дома? Ну, не повезло, так еще повезет, все образуется. Полегоньку, потихоньку, глядь, и стану своим в доме.
Денежки у меня есть, Василь. Я и поле могу купить, и коров сколько вздумается, хоть целую дюжину.
Погоню их на выпас, на самый Воловий Горб. А вечером зазвонят двенадцать колокольцев, и Полана побежит к воротам, словно девушка...
В трактире тихо, хозяин дремлет за стойкой.
Что ж, человеку полезно одиночество. Голова кружится, кругом идет, от этого, милый, в ней лучше укладываются мысли. Пора домой. Двинусь-ка я потихоньку, полегоньку, медленно, шаг за шагом, как возвращается стадо. А что, если примчаться домой,, как лихая запряжка, ворваться вихрем во двор, чтоб искры посыпались, выпрямиться, горделиво поднимая вожжи и спрыгнуть - вот он я, Полана! Теперь уж не выпущу тебя! Подниму высоко, отнесу в дом на руках, обниму - дух захватит. Какая ты мягкая, Полана. Восемь лет, восемь лет думал я о жене и теперь вот иду к ней...
Гордубал стискивает зубы, - на лице перекатываются желваки. "Эй, кони лихие, эй! Пусть нас слышит Полана, пусть дрогнет от испуга и радости, пусть знает - муж вернулся!"
VII
Пьяный идет Гордубал домой. А кругом лунная ночь. Захмелел, потому что отвык от водки, отвык от мыслей, потому что идет к жене. Что ты хмуришься, месяц? Я ли не иду тихо, я ли не иду так легко, что и росинка с травы не упадет.
Денежки у меня есть, Василь. Я и поле могу купить, и коров сколько вздумается, хоть целую дюжину.
Погоню их на выпас, на самый Воловий Горб. А вечером зазвонят двенадцать колокольцев, и Полана побежит к воротам, словно девушка...
В трактире тихо, хозяин дремлет за стойкой.
Что ж, человеку полезно одиночество. Голова кружится, кругом идет, от этого, милый, в ней лучше укладываются мысли. Пора домой. Двинусь-ка я потихоньку, полегоньку, медленно, шаг за шагом, как возвращается стадо. А что, если примчаться домой,, как лихая запряжка, ворваться вихрем во двор, чтоб искры посыпались, выпрямиться, горделиво поднимая вожжи и спрыгнуть - вот он я, Полана! Теперь уж не выпущу тебя! Подниму высоко, отнесу в дом на руках, обниму - дух захватит. Какая ты мягкая, Полана. Восемь лет, восемь лет думал я о жене и теперь вот иду к ней...
Гордубал стискивает зубы, - на лице перекатываются желваки. "Эй, кони лихие, эй! Пусть нас слышит Полана, пусть дрогнет от испуга и радости, пусть знает - муж вернулся!"
VII
Пьяный идет Гордубал домой. А кругом лунная ночь. Захмелел, потому что отвык от водки, отвык от мыслей, потому что идет к жене. Что ты хмуришься, месяц? Я ли не иду тихо, я ли не иду так легко, что и росинка с травы не упадет.