Горемыка Павел   ::   Горький Максим

- Ну-ка, пей, - сказала она и, когда Павел протянул к ней руку и открыл широко рот, сама вылила ему из рюмки чего-то, что сразу, как огнём, обожгло ему язык, нёбо, глотку и заставило закашляться.

- Ага! Славно? - торжествующе воскликнула она и моментально же приляпала ему на голову холодную мокрую тряпицу, издававшую скверный, кислый запах.

Павел молча подчинялся всему этому и не сводил с неё глаз.

- Ну, а теперь поговорим! Хозяин-то сквалыга? Пёс с ним! я сама тебя завтра свезу в больницу. Больно тебе? Ничего, потерпи! теперь, наверно, лучше будет. Трудно говорить-то? а?

- Нет... могу... - сказал Павел.

- Не надо, молчи! доктора не велят говорить больным-то. Лежи, знай лежи!

И, очевидно, не находя больше ничего, что бы можно было сказать ему, она оглянулась кругом с видом человека, которому вдруг стало очень тошно.

Павел всё смотрел на неё и думал про себя, зачем она всё это сделала с ним? Он ей чужой, как и она ему. Она, наверное, та постоялка, о которой давеча говорил хозяин. Как её зовут?.. И он решил, что нужно спросить её обо всём этом.

- Как... же... вас зовут? - тихо прошептал он.

- Нас? Наталья... Кривцова Наталья Ивановна. А что?

- Так...

- А!.. - неопределённо произнесла она и, осмотрев его с головы до ног, что-то тихо замурлыкала.

- А вас? - вдруг спросила она, прерывая свою песню:

- Павлом...

- А сколько вам лет?

- Двадцать.

- В солдаты, значит, скоро пойдёте! - заключила она и помолчала снова.

- У вас родных-то нет?

- Нет... подкидыш я, - тихо сказал Павел, чувствуя, что у него снова страшно начинает ломить голову и пробуждается жажда.