Горячий снег   ::   Бондарев Ю В

Убиться можно, Зоя, какие были девушки во Владивостоке - королевы, балерины! Всю жизнь буду помнить! Он поправил морскую пряжку, сделал руками жест, обозначая объятие в танце, сделал шаг, вильнул бедрами напевая: - "В парке Чаир наступает весна... Снятся твои золотистые косы...". Трам-па-па-пи-па-пи... Зоя напряженно засмеялась. - Золотистые косы... Розы. Довольно пошлые слова, сержант... Королевы и балерины. А разве вы когда-нибудь видели королев? - В вашем лице, честное слово. У вас фигурка королевы, - смело сказал Нечаев и подмигнул солдатам. "Зачем он смеется над ней? - подумал Кузнецов. - Почему я раньше не замечал, что она некрасива?" - Если б не война, - ох, Зоя, вы меня недооцениваете, - украл бы я вас темной ночью, увез бы на такси куда-нибудь, сидел бы в каком-нибудь загородном ресторане у ваших ног с бутылкой шампанского, как перед королевой... И тогда - чихать на белый свет! Согласились бы, а? - На такси? В ресторан? Это романтично, - сказала Зоя, переждав смех солдат. - Никогда не испытывала. - Со мной всё испытали бы. Сержант Нечаев сказал это, обволакивая Зою карими глазами, и Кузнецов, почувствовав обнаженную скользкость в его словах, прервал строго: - Хватит, Нечаев, чепуху молоть! Наговорили с три короба! При чем здесь ресторан, черт возьми! Какое это имеет отношение!.. Зоя, пейте, пожалуйста, чай. - Смешные вы, - сказала Зоя, и будто отражение боли появилось в тонкой морщинке на ее белом лбу.