JК
Гривна Святовита :: Белов Александр Константинович
Страница: 56 из 73Година бросил широкую ладонь на холодный черен меча, повернул оружие в руках, тяжело и вдумчиво посмотрел на обнаженный клинок.
— Этот клинок пережил моего отца… Вот этот удар, — говорил Година, показывая всем зарубку на тусклой полосе железа, — должен был разрубить ему голову, но не разрубил, потому что меч Добрыни не знал страха, стыда и жалости! Так неужели й-я-я, — громогласно выдохнул Година, — посрамлю это оружие?!
Наступила суровая тишина. Година взглянул на сотника и пошел к своему коню.
— Вер-хами е-е-сьм! — разнеслось по двору.
Дружинники, разом выдохнув придержанный в оцепенении воздух, быстро оказались в седлах, и отряд потянулся к воротам.
Двигались без обоза, в один переход, так как скоро собирались воротиться. Кони шли легко, словно на вольное гульбище. На рысях пересекли луговое поречье, приболоченные застойны в низинах, бугристые подъемы, нехоженый пожухлый травостой. День расцвел ярко, по-летнему, непохожий на устоявшуюся осеннюю скудобу. Глубокая лесная тень поглотила всадников, унося их все дальше и дальше в зеленое безмолвие.
К полудню достигли рубежа, за которым начиналась Годинова охота. Тиун приказал спешиться. Непуганые клесты завертели бойкими головками, с любопытством наблюдая чужеродное вторжение. Ушли вперед сторожа, оставив своих нерасседланных лошадей на попечение воинской братии. Година сам проверил привязи, затянул свободные концы недоуздков на перехваченных стволах деревьев и расставил конюших.
— Этот клинок пережил моего отца… Вот этот удар, — говорил Година, показывая всем зарубку на тусклой полосе железа, — должен был разрубить ему голову, но не разрубил, потому что меч Добрыни не знал страха, стыда и жалости! Так неужели й-я-я, — громогласно выдохнул Година, — посрамлю это оружие?!
Наступила суровая тишина. Година взглянул на сотника и пошел к своему коню.
— Вер-хами е-е-сьм! — разнеслось по двору.
Дружинники, разом выдохнув придержанный в оцепенении воздух, быстро оказались в седлах, и отряд потянулся к воротам.
Двигались без обоза, в один переход, так как скоро собирались воротиться. Кони шли легко, словно на вольное гульбище. На рысях пересекли луговое поречье, приболоченные застойны в низинах, бугристые подъемы, нехоженый пожухлый травостой. День расцвел ярко, по-летнему, непохожий на устоявшуюся осеннюю скудобу. Глубокая лесная тень поглотила всадников, унося их все дальше и дальше в зеленое безмолвие.
К полудню достигли рубежа, за которым начиналась Годинова охота. Тиун приказал спешиться. Непуганые клесты завертели бойкими головками, с любопытством наблюдая чужеродное вторжение. Ушли вперед сторожа, оставив своих нерасседланных лошадей на попечение воинской братии. Година сам проверил привязи, затянул свободные концы недоуздков на перехваченных стволах деревьев и расставил конюших.