Гулящая   ::   Мирный Панас

Так бог дал, такова уж, видно, его воля!

И Приська начинает молиться богу, начинает поверять ему свои невзгоды... Только даром она ломает руки в хате, поднимает глаза к небу: там, под холодным чистым сводом, только звезды мерцают. Им все равно, что делается на земле; тихо, словно потухающие искорки, ложится их свет на мерзлые кочки, сизое сиянье отражается в снежной пыли; кажется, будто звезды играют своим слабым светом... А небо - глухое, как пустыня, немое и холодное, как камень,- раскинулось шатром над землей, сковало ее морозом, давит, словно хочет задушить... Кто же ее там услышит?.. Разве только люди в деревне? Но и деревня успокоилась, нигде не видно огня, собака не залает,- все заснуло мертвым сном. Людские жилища, как могилы, чернеют среди снегов... Немые и молчаливые, они не говорят, что в них творится. Счастливая ли доля хранит сон их обитателей, или ворочаются они от горя с боку на бок... От страшного холода жмутся хаты к земле, только из труб идет пар, показывая, что там, внутри, еще держится тепло, еще не угасла человеческая жизнь.

Только у Притыки не идет пар из трубы. Как услышала Христя про отца, когда варила обед, забыла обо всем на свете. Огонь в печи тлел, тлел - и погас; тепло вытянуло в незакрытую трубу; обед застыл в печке. Здориха забыла притворить дверь в хату; из сеней тянет холодом; в хате - хоть волков морозь! А Приське и Христе - все равно. Горе греет их жгучим огнем, слезы пронимают горьким теплом... Голова как в огне пылает, глаза горят, дыхание такое жаркое, что губы трескаются и сохнет во рту.