Имя его неизвестно   ::   Автомонов Павло Федорович

– Вася, а после этой войны больше не будет войн? Правда же?

– Может, и не будет, если фашизм с корнем выкорчуем, именно вырвем с корнем, а не только скосим, как бурьян, – ответил твердо Василий.

– С корнем, – тихо повторила Орися. – Чтобы наш сын никогда не увидел войны и не переживал того, что мы переживаем сейчас…

– Было бы так, Орися! За это я готов провоевать еще четыре года, лишь бы люди шестидесятых годов не видели войн!

Девушка прижалась к его груди, прислушиваясь к шуму ветра в вершинах сосен, в дубках, в кустах орешника, обвитых зеленым хмелем.

Вдали кукушка отсчитывала кому-то еще не прожитые годы.

Проходили дни… недели…

Тополь возле погребни шумел теперь уже буйной, зеленой кроной. Зацвела и молодая яблонька обильным бело-розовым цветом. Василий и Орися любовались ее простой и, может быть, потому такой привлекательной красотой, радовались ее цветам, из которых через месяц-другой созреют сладкие, ароматные, краснощекие плоды. К тому времени из Белгорода примчатся красные войска, и Орися Сегеда угостит наилучшими яблоками братьев-солдат, которые первыми войдут в село.

В вишнях и вербах по утрам на заре соловьи звонко распевали свои прозрачные, бездумные, волнующие, как любовь Василия и Ориси, песни.

Но вокруг были не только сады, повитые дымом белого цветения и соловьиных песен.