Искуситель (часть 3)   ::   Загоскин М Н

Ты не можешь себе представить, каких дурачеств готова наделать самая умная женщина, когда вовсе потеряет голову, а это с ней непре меннослучится: она привыкла тебя видеть каждый день, и вот уже скоро две недели...

- Но что ж мне делать? Ты видишь, я не могу к ней ехать.

- А кто мешает тебе с нею переписываться?

- Переписываться? Что ты, барон?

- А что? Страшно? Ах ты ребенок, ребенок! Да и чего ты боишься? Разве я говорю тебе, чтоб ты писал к ней любовные письма? Пиши что хочешь, только пиши: а если б тебе и случилось иногда обмолвиться ласковым словцом, так что ж? Большая беда!

- Нет, воля твоя, барон, я никогда не решусь начать этой переписки.

- Право? Так ты и отвечать не будешь?

- Отвечать? На что? - А вот прочти, так узнаешь, - сказал барон, подавая мне запечатанное письмо без надписи. Я развернул его, оно было от Падины. - Не знаю, отчего замирало мое сердце, когда я читал это письмо: в нем не было и слова о любви. Надина говорила только о дружбе, о нетерпеливом желании скорее со мною увидеться, о своей скуке и об этих тиранских условиях света, которые мешают бедной женщине навестить больного друга, - одним словом, это письмо вовсе не походило на любовное, и я чувствовал, что не отвечать на него было бы не только невежливо, но даже глупо.

- Прикажете мне быть вашим почтальоном? - спросил барон.

- Сегодня уже поздно.

- Так я заверну к тебе завтра поутру. А что, можно мне, как общему вашему другу и доверенной особе, взглянуть

- Пожалуй! Тут вовсе нет секретов.

- Бедняжка! - сказал барон, пробежав письмо.