Испанская ярость   ::   Перес-Реверте Артуро

Но Диего Алатристе и Тенорио не желал получать приказы от высокомерных вертопрахов, даже если те на словах — а хоть бы и на деле! — настоящие сорвиголовы, даже если они пьют вино из хрустальных бокалов в полковничьем шатре. Всего этого хватило, чтобы помедлить с утвердительным ответом, и промедление это было замечено доном Карлосом и истолковано превратно:

— Но, конечно, если кишка тонка, — сказал он с оттенком пренебрежения, — тогда…

И с намерением оборвал речь, победно оглядывая присутствующих. На лице у его товарища заиграла улыбка. Не обращая внимания на предостерегающие взгляды капитана Брагадо, Алатристе выпустил эфес и принялся поглаживать усы: это был способ — и не хуже любого другого — унять и сдержать заклокотавшую ярость, горячей волной плеснувшую из живота в грудь и заставившую кровь в висках застучать медленно и ритмично. Ледяной взгляд он упер в лицо дона Карлоса, а потом — в лицо дона Луиса. Молчание затянулось настолько, что дон Педро, все это время стоявший спиной, как если бы его ничего не касалось, обернулся к Алатристе.

Но тот смотрел на Кармело Брагадо.

— Если я правильно понял, это ваш приказ, господин капитан?

Брагадо, ничего не отвечая, стал чесать в затылке и перевел глаза на Идьякеса, который был готов испепелить обоих гусманов яростным взглядом. В этот миг заговорил — причем с нескрываемой досадой — сам полковник:

— В делах чести приказов не отдают. В делах чести каждый поступает так, как велит ему совесть и забота о добром имени.

При этих словах Алатристе побледнел и, отдернув руку от усов, медленно положил ее на рукоять шпаги.