Иванов и Рабинович, или Ай гоу ту Хайфа   ::   Кунин Владимир

В подвале старого петербургского дома под трубами парового отопления и электрическимикабелями, на колченогих стульях, за обшарпанными столами сидели человек пятнадцать будущих эмигрантов и изучали "иврит".

Модно одетый молодой человек с еврейско-тореадорской косичкой мелом писал на старенькой школьной доске древние слова...

Он что-то еще говорил вслух, но измочаленный работой Вася сквозь сонную одурь видел только его двигающийся рот и ничего не слышал.

Иногда Ривка толкала его в бок локтем. Тогда Вася испуганно оглядывался и таращил глаза на школьную доску. Все вокруг усердно записывали премудрости языка предков. Каждый раз, когда преподаватель поворачивался к аудитории, он встречал нахальные и зовущие глаза крупной и яркой Ривки. Когда же Ривка медленно и плотоядно облизнула губы и закинула ногу за ногу так, что ее роскошные ляжки открылись до самых трусиков, у молодого преподавателя иврита исчез дар речи и встала дыбом косичка...

У Русского музея расфуфыренная Ривка говорила расфуфыренной Клавке:

- ...а к нему приехал друг из Стокгольма на своей тачке. Живет в "Астории".

- В "Асторию" я не пойду! - перетрусила Клавка. - Там меня каждая собака знает. Если бы в "Прибалтийскую"...

- Ну, правильно! А я в "Прибалтийской" инкогнито, да?! Повезем к тебе или ко мне, - решительно сказала Ривка.

- Ой, Ривка!.. Подумать страшно! А вдруг...

- Сейчас двенадцать. Раньше восьми наши не вернутся. Уйма времени! Посидим, выпьем, расслабимся...

Подкатил красивый автомобиль с иностранными номерами.