Из жизни взятое   ::   Коничев Константин Иванович

Правда, три года – срок небольшой, милостивый, но за это времяможно с тоски умереть. А какая гарантия, что срок не может быть продлён? Так они вслух размышляли все трое, и Судаков не мешал их весьма несветлым рассуждениям.

Однажды, на ночевке в зажиточной семье, подвыпивший капельмейстер «двора его величества» Афанасьев разъярился и, стуча кулаком по столу, неизвестно к кому, в пустоту обращаясь, угрожал:

– Мы ещё им припомним!.. Мы не забудем… Мы ещё отомстим… нас не возьмёшь… – При этих словах он показывал Судакову и Ирин-Мишу массивный серебряный перстень:

– Гляньте, что тут изображено?

– Стожок сена будто… – подслеповато разглядывая гравировку на перстне, отвечал Ирин-Миш.

– А по-вашему?..

– Не знаю, не пойму, – отвечал Судаков.

– Ага! И никто не угадает, – кичливо заявлял капельмейстер. – Мне подарил перстень б-б-большой человек! В Соловках отбывал. Это есть башня Соловецкой крепости. Будет окончательный расчёт, эту башенку припомним…

– Ну, вы, капельдудка! Поосторожнее. Мы тут не одни. Это не в камере, так расходиться. Уймись!.. Притихни! – предупреждал бывший вице-губернатор.

Судаков усмехнулся, сказал:

– Отводит душеньку человек!..

– Да, да, отвожу, и себя отвожу к чертям на кулички.

– Только напрасно вы горячитесь. Никому и ничего вы не припомните, никому вы не отомстите. Вы, наверно, и раньше не были зубасты, а теперь совсем обезвреженный, беззубый.