ЯОн   ::   Керет Этгар

Эта красота, это добросердечие и открытость индусов, вместе с отцовскими рассказами о старой гвардии, смешивались в мозгу Яона в непостижимое, однако до слез трогательное, столпотворение. И так, верхом на слоне в час заката, услышал он печальный рассказ о жизни немецкого боксера, который приехал в Рамат-Ган из Фрайбурга, и из ничего сотворил бар «Атом», и как с рвущимся напополам сердцем, одним жестоким хуком уложил на землю обоих братьев Сенкевич, несмотря на то, что в глубине души осознавал, что нанесение побоев гостям приносит несчастье заведению. И действительно, через три года после этих событий бар сгорел до основания, подожженный одним мавританским гоем с татуированным лицом, которого обидела местная проститутка.

Индусы тоже, как выяснилось, обожали отцовские рассказы. Они внимательно и сосредоточенно их слушали, и чаще всего смеялись в положенных местах, так что Яон иногда забывал, что они не понимают ни слова. При более внимательном рассмотрении он обнаружил, что они не столько прислушиваются к словам отца, сколько сосредотачиваются на его прекрасном, обнаженном брюхе, наблюдая, как оно содрогается, когда отец описывает что-нибудь смешное или особо волнительное. Внизу отцовского живота виднелся шрам от операции аппендицита, и один из индусов на ломаном английском объяснил Яону, что каждый раз, когда шрам краснел, они узнавали, что в рассказе произошло нечто очень опасное. Отец Яона брал всю компанию с рекордной естественностью, и продолжал свои воспоминания вслух, сглатывая при этом слюну, от великой взволнованности заливавшую его рот.