Яма слепых   ::   Редол Антонио Алвес

Разве только цвет волос да глаз отличал одного отдругого.

Прапрадед Кнут начинал разговор, как только понимал, что дела бумажные окончены:

– Ну?! Как ты?

– Продолжаю тянуть лямку. С каждым днем становится труднее. Мир потерял голову, и только я еще ее сохраняю.

– Это хорошо, – соглашался самый старший Релвас. – Но что говорит мир?

– Бог мой, что он может говорить! – включался прадед Жоан де Менезес Релвас, самый молодой из всех, так как лицом он не менялся с тех самых пор, как умер от несчастного случая. – Для португальцев злословие – дело обычное. Пусть себе болтают, что им хочется.

– И когда ты только перестанешь быть добрым малым? – бросал в его сторону старый хрыч.

Диого Релвас подмигивал Рую, и оба они улыбались, приходя в восторг от перебранки Кнута с сыном. Это было делом обычным. Они всегда сцеплялись, хотя ясно было, что безумно любили друг друга.

– Я не изменюсь, – отвечал Жоан. – До конца буду либералом.

– И многого этим достигнешь? Давай, давай! А мы посмотрим. Вот Руй Диого нам еще расскажет, куда зайдут португальцы по этой самой дорожке…

– Вы правы… Португальцы не готовы к восприятию либерализма. Они не знают, что с ним делать. Злоупотребляют им.

– Но мы народ особый! – кричал ему прадед.

– Конечно, тут и говорить нечего. Это очевидно, – соглашались все.

– Вот именно, – заключил Диого Релвас, сидя на стуле. – Мы народ с большой политической интуицией.