Язык, который ненавидит   ::   Снегов Сеpгей Александpович

- Ты серьезно? Разве и при Пушкине знали туфту?

Я рассмеялся.

- Нет, конечно. У Пушкина "терплю", а не "туфчу". Туфта - порождение современных обществ.

Однообразное очковтирательство Альшица меня не устраивало. От унылого ряда одних четных или нечетных цифр могло затошнить и теленка. Я обращался с туфтою как подлинный ее знаток. Я туфтил с увлечением и выдумкой. Я рассыпал и запутывал цифры, вязал ими, как ниткой, расставлял, как завитушки в орнаменте, то медленно полз в гору, то бешено взмывал ввысь. В азарте разнообразия я даже низвергнулся под уклон.

- Постой, постой! - закричал изумленный учетчик. - У тебя недавно было семнадцать тачек, а сейчас ты говоришь: пятнадцатая!

- Теперь ты сам убедился, насколько я честен, - сказал я величественно. - Мне чужого не надо. Я оговорился. Пиши двадцатая.

Он покачал головой и написал "восемнадцатая". Фейерверк моих производственных достижений его ошеломлял. Он стал присматриваться ко мне внимательней, чем ко всей остальной бригаде. Еще час назад меня бы это огорчило. Я поиздевался над его запоздалым критическим усердием. Я наконец добрался до толстого дерна. Лопата здесь уходила в землю с ободком. Сгоряча я не заметил, как много труднее стало резать этот высокий земляной слой.

Мои соседи тоже приползли к желанной линии. Во время очередного перекура мы сошлись в кружок.

- Станет легче, - устало порадовался Алексеевский.