Экскрементальный фестиваль   ::   Солоух Сергей

А потому, увы, что перед вами не полоумные глаза случайного алкаша, а ваш собственный кошмар, сны, ночные призраки, смытые утренней струей студеной воды, вроде бы, навсегда, навечно отправленные в небытие.

Нет, он, немецкой шрапнелью изувеченный кирасир, сержант Детуш, и в этом его странный, пугающий гений, вернул вас во тьму, в бездонный омут ночи, ваяющей мерзкие хари из клейкого кома бессмысленных стонов, храпа, мычанья.

Как они схожи, порой просто неотличимы, два хроника, два антогониста. Один, тот что голос Мармеладова слышит, от шагов Раскольникова замирает, и второй, в голове которого дикой какофонией звенят смех Бардамю и кашель Робинзона. Не ума досужие игры, беллетрестические посиделки, трепотня под чаек - перемежающаяся лихорадка, галлюцинации, припаки падучей, паранойя, раздвоение личности.

Бред.

Но если не заврались совсем, соединяющие средство и метод, форму и содержание, то где-то должен быть, не может не открыться в конце-то концов, общий мучитель. Дух, разум или хромосомная мутация?

Душа. Черный квадрат, гиблый колодец, физиологическая аномалия, воспроизводящая наперекор всему - теплу, покою, свету, час за часом неизменно, сосущее, ноющее, рассудок помрачающее чувство обреченности.

Где вы, Дидро и Руссо, неистовый Виссарион и не менее пылкий Николай Гаврилович Чернышевский? Таким ли грезился вам гений атеистической вселенной? Что ему прикажете делать с душой, с кошмаром мистической значимости лишенным, с неспособностью глаза отвести от мук ежедневных, немыслимых, отрешиться от боли?

Что? Выдристать!

Да, вот так, по-простому выдавить из себя, как распершее кишечный затвор дерьмо.