Это мой дом   ::   Вигдорова Фрида Абрамовна

Ему от этого тоже не больно весело.

Я очень понимал ребят: разговаривать при Феде так, словно ничего не произошло, – стыдно. Молчать – худо. Как же быть?

– Я знаю! – вдруг говорит Галя. – Да, да, да, я, кажется, знаю! Послушай, Сеня, а что, если…

– Егор?

И в ответ я слышу счастливый смех – так всегда смеется Галя, когда оказывается, что мы думали одинаково и порознь пришли к одному.

* * *



Услышав имя Егора, Федя встрепенулся, весь подался вперед и схватил Галю за руку.

– Сюда? Егора сюда? Нет, Галина Константиновна, вы правду говорите, правду?

В нем все ожило – глаза, голос – все трепетало. Обеими руками он беспомощно и требовательно, как маленький, цеплялся за Галю и снова и снова повторял:

– Егора сюда? Когда же? Я поеду? Вы писали? Спрашивали? Когда же?

– А ты сам разве об этом не думал? – стараясь не заразиться его волнением, отвечала Галя. – У Анны Александровны трое ребят, ей нелегко оставлять у себя четвертого. Да и Егору будет лучше у нас, вместе с тобой, – верно ведь?

В Псков в тот же день полетело письмо, а на долю Федя осталось самое трудное – ждать. Правда, он не слонялся по дому, как прежде, глаза его больше не были тусклыми и безжизненными, и руки уже не висели как плети. Но теперь им владело лихорадочное возбуждение, которое тревожило нас не меньше, чем прежнее каменное молчание.

Было это в начале августа. Ответа мы ждали недели через две, скорее всего – к началу занятий.