Кафедра   ::   Грекова Ирина

-- А бывает и интересно, -- вступилась Элла. -- Вот у меня студент вместо "мощность" сказал "могущество". Разве не хорошо? "Могущество множества"...

Тут усы Энэна зашевелились, и он произнес нараспев:

-- А что даст тебе знать, что такое ночь могущества?

-- Николай Николаевич, вы хотите выступить? -- спросил Кравцов.

-- Боже упаси. Это я про себя. Продолжайте, пожалуйста.

-- Что же, по-вашему, не надо поправлять студентов, когда они делают ошибки? -- вскинув пенсне, сказал Терновский.

-- Поправлять надо, но только кричащие ошибки, явно противоречащие духу языка, -- сказала Нина не очень уверенно.

Тут Энэна прорвало -- он заговорил. Сначала тяжко, с запинками, усердно помогая себе щекой и усами, а потом все бойчее и глаже. Так, бывает, расходится хромающий человек.

-- Зачем исправлять? Подавать пример. Помню, когда я учился, у нас читал лекции профессор X. Он нас прямо околдовывал своей речью. Слушали мы его развесив уши. Абсолютная художественная культура слова. Мы подражали ему не только в лексиконе -- в интонации. Был у него один особый коротенький крик вроде клекота ястреба, им он выражал торжество правды -- "что и требовалось доказать". И мы за ним, доказав теорему, вскрикивали по-ястребиному. Тогда из университета пачками выходили студенты, говорившие, как X., писавшие, как X. Еще теперь иногда, встретив старого человека, я вдруг у него спрашиваю: "А вы тоже учились у X.