Кафедра   ::   Грекова Ирина

-- Александр Григорьевич, -- напомнил Димка, -- не разрешает есть конфеты после чистки зубов.

-- А мы ему не скажем.

За этот педагогический просчет я сразу назвала себя Песталоцци (именем великого педагога мы с Сайкиным перебрасываемся, когда уличаем друг друга в ошибках воспитания). Мальчики вдохновенно ухватились за конфеты, развернули их, тут же успели подраться из-за фантиков, но малой дракой. Успокоились, поедая конфеты.

-- Я в этом "Мишке" больше всего ценю сухариную прокладку, -- говорил Иван. -- Мама, а он правда не женится?

-- Думаю, что нет, -- соврала я, потушила свет и ушла к себе.

Ох, если Сайкин и в самом деле женится, как же я их избалую...

Александр Григорьевич вернулся поздно, ко мне зайти не соизволил, лег спать. На другой день был мрачноват, молчалив. Я его ни о чем не спрашивала. Разговор состоялся на третий день.

-- Между прочим, -- сказал он, потопывая носком кеда по полу, -- эти негодяи уже тебе протрепались, а ты делаешь вид, что ничего не произошло.

-- Так оно и есть. Пока как будто ничего не произошло.

-- Нет произошло. Можно, я ее приведу сюда? Познакомиться, а не совсем.

-- Конечно, можно.

Договорились о дне. Я приготовила угощение (разумеется, покупное -- на домашнее у меня не хватает ни времени, ни уменья), заставила Димку с Иваном хорошенько вымыться и после этого запретила им выходить во двор.

-- Мама, на минуточку! -- нудил Димка.

-- На две минуточки! -- вторил ему Иван.

-- Ни на полминуточки!

-- А на секунду? -- спросил Димка.