Кафедра   ::   Грекова Ирина

Ясно?

-- Ясно, -- соврал Энэн, ошеломленный потоком обрушившейся на него информации.

Все-таки как усложнилась жизнь! Единственное, на что он был бы способен, это "не издавать звуков и дышать с закрытым ртом".

-- Видишь, как просто?! Давай сыграем, я тебе свою биту дам.

Стало быть, банка из-под гуталина называется "бита". Девочка протягивала ему биту и улыбалась всем своим маленьким, лихо запачканным лицом.

-- Спасибо, -- сказал Энэн, -- мне теперь и на двух ногах трудно, не то что на одной.

-- А ты попробуй. Увидишь, это очень просто. Все ребята выучиваются, даже шизики.

Энэн встал на одну ногу, другую несмело поджал и попытался подпрыгнуть. Ничего не вышло. Словно бы он пытался не свое тело приподнять в воздух, а весь шар земной, намертво прилипший к его подошве...

-- Не выходит? -- сочувственно спросила девочка.

-- Как видишь.

-- Даже на сантиметр?

-- Даже на полсантиметра. -- Энэн опустил ногу. Девочка глядела все так же весело, но с сожалением.

-- Ничего, может, ты еще поправишься. От живой воды. Махнула ему рукой и запрыгала, толкая биту. С тех пор, проходя мимо классиков, Энэн всегда искал глазами свою маленькую наставницу, но ни разу больше ее не видел. Наверно, она жила не здесь, явилась издалека, как дворовая фея с запачканным личиком.

Живая вода, живая вода...

Для профессора Завалишина живой водой было все, что он вокруг себя видел. Оно не могло его омолодить, но наполняло его неиссякаемым умилением.