Князь Серебряный, Упырь, Семья вурдалака   ::   Толстой Алексей Константинович

А не назовешь и не повинишься, несдобровать тебе, детинушка!

- Надежа-государь! - отвечал стремянный с твердостию, - видит бог, я говорю правду. А казнить меня твоя воля; не боюся я смерти, боюся кривды; и в том шлюсь на целую рать твою!

Тут он окинул глазами опричников, как бы призывая их в свидетели. Внезапно взор его встретился со взором Серебряного.

Трудно описать, что произошло в душе Хомяка. Удивление, сомнение и наконец злобная радость изобразились на чертах его.

- Государь, - сказал он, вставая, - коли хочешь ведать, кто напал на нас, порубил товарищей и велел избить нас плетьми, прикажи вон этому боярину назваться по имени, по изотчеству!

Все глаза обратились на Серебряного. Царь сдвинул безволосые брови и пристально в него вглядывался, но не говорил ни слова. Никита Романович стоял неподвижно, спокойный, но бледный.

- Никита! - сказал наконец царь, медленно выговаривая каждое слово, - подойди сюда. Становись к ответу. Знаешь ты этого человека?

- Знаю, государь.

- Нападал ты на него с товарищи?

- Государь, человек этот с товарищи сам напал на деревню…

Хомяк прервал князя. Чтобы погубить врага, он решился не щадить самого себя.

- Государь, - сказал он, - не слушай боярина. То он на меня сором лает, затем что я малый человек, и в том промеж нас правды не будет; а прикажи снять допрос с товарищей или, пожалуй, прикажи пытать нас обоих накрепко, и в том будет промеж нас правда.

Серебряный презрительно взглянул на Хомяка.