Кровавая шутка   ::   Алейхем Шолом

В первый же день своего пребывания в городе Попов понял, что освободить товарища не так легко, как ему казалось.

О свидании с заключенным нечего было и думать. Чиновники, к которым он обратился с соответствующим ходатайством, взглянули на Попова, как на авантюриста, подосланного евреями... И если бы не безукоризненные дворянские документы, солоно пришлось бы Попову.

Набегавшись до изнеможения по канцеляриям, лже-Попов, усталый и голодный, еле доплелся до большого кафе, битком набитого маклерами.

С трудом отыскав свободный столик, Попов уселся, заказал обед и прислушался к разговорам.

Оказалось, что господствующим языком здесь был еврейский, и Попов не без удовольствия констатировал, что еще не забыл этого языка... Говорили не столько о биржевых делах, сколько о процессе дантиста Рабиновича, принявшем новый оборот в связи с "разоблачениями" какого-то выкреста из евреев, студента Лапидуса, который во всеоружии авторитетного невежества утверждал на страницах черносотенного листка, что евреи действительно употребляют в пасхальную мацу христианскую кровь.

Особенно волновался какой-то еврей, в котором нетрудно было узнать вездесущего и всезнающего Кецеле. Он неумолчно трещал о своем личном знакомстве с Лапидусом, его отцом и дедом и только ждал возможности рассказать о них поподробней.