Кровавая шутка   ::   Алейхем Шолом

Уже со второй встречи он сказал ей, что она ему нравится, что он оценил её по достоинству еще в ту ночь, когда Рабинович познакомил его сней на улице, ведущей к вокзалу... Сказал, что готов для нее и для того, что ей мило и дорого, пойти на какие угодно жертвы...

"Что ей мило и дорого". Это, конечно, было сказано о Рабиновиче, о котором, кстати сказать, Гурвич ни разу худым словом не обмолвился. И это она особенно ценила.

Ни разу Гурвич не позволил себе говорить о её чувствах к Рабиновичу, как если бы вообще ничего не было, как если бы Рабинович и Бетти были его младшими братом и сестрой.

Безыскусственной радостыо сияло лицо Гурвича каждый раз, когда он приезжал из города с доброй вестью о ходе изысканий отставного "Шерлока Холмса", имени которого он никогда не упоминал (за это Бетти была ему особенно благодарна). "Все идет чудесно, как нельзя лучше" - таковы были сообщения в первое время. Больше он не хотел ничего сообщать: к чему было вводить Бетти в курс похождений сыщика, таскать её по притонам и злачным местам? "Все знать будете - скоро состаритесь", - сказал он ей.

Но Бетти не удовлетворялась общими сведениями, ей нужно было знать подробности, и она настояла на своем.

Она узнала, что сыщик разыскал пропавшую Машу Черенкову и получил от нее массу новых данных и вещественных доказательств... Благодаря Черенковой были арестованы еще две подозрительные девицы, правда, отрицавшие свою виновность и взвалившие все на жениха Маши, Макара Жеребчика, тщательно скрывавшегося. Какими-то неведомыми путями сыщик, однако, добрался и до Жеребчика и арестовал его.