Любовник леди Чаттерли   ::   Лоуренс Дэвид Герберт

Дункан задохнулся он накатившей ненависти. Он уловил в голосе егеря нотки неприятия и даже презрения. Сам он терпеть не мог разговоры о добрых чувствах. Давно пора выбросить на свалку разъедающие душу сантименты.

Меллорс, высокий, худой, осунувшийся, смотрел на картины, и в глазах его плясало ночным мотыльком обидное безразличие.

— Возможно, они убивают глупость, сентиментальную глупость, Дункан насмешливо взглянул на егеря.

— Вы так думаете? А мне сдается, все эти трубки, спирали, рифлености — глупы и претенциозны. Они говорят, по-моему, о жалости художника к самому себе и о его болезненном самолюбии.

Лицо Дункана посерело. Не пристало художнику метать бисер перед невеждой. И он повернул картины к стене.

— Пора, пожалуй, идти в столовую, — сказал он.

И гости молча, удрученно последовали за ним.

После обеда Дункан сказал:

— Я согласен выступить в роли отца ребенка. Но при одном условии: я хочу, чтобы Конни мне позировала. Я несколько лет просил ее об этом. И она всегда отказывалась.

Он произнес эти слова с мрачной непреклонностью инквизитора, объявившего аутодафе.

— Значит, вы даете согласие только на определенных условиях?

— Только на одном условии.

Художник постарался вложить в эти слова все свое презрение. Перестарался и получил ответ:

— Возьмите меня в натурщики для этих сеансов. Для картины «Вулкан и Венера в сетях искусства». Я когда-то был ковалем, до того как стать егерем.