Магомед, Мамед, Мамиш   ::   Гусейнов Чингиз

А вечером, когда возвращался после первого своего ра-бочего дня, помнит, никогда не забудет: слева - заходящее солнце, красноводое море, черные на фоне солнца буровые; справа - гигантские серебристые резервуары-нефтехранилища, островерхие вышки, темнеющее, чернеющее море; над головой - прозрачное, беззвезд-ное пока небо и движущийся вместе с грузовиком, на-чинающий уже желтеть полумесяц. Ликуют ребята, горд Мамиш, что и его доля в этом миллиарде. А во втором отделении - квартет "Гая". Чуть ли не по заказу Гая!

Гая и Арам смотрят на Мамиша:

- Ну, что ты нам скажешь?! И все затаили дыхание.

- Тяжело мне, Гая.

- Ему бы там, в милиции ответить! Мамиш молчит. А что он им скажет?

- -Пойми, Гая!

- А мне понимать нечего! Ты обязан! Селим головой качает, тоскливо на душе, надо бы ра-зозлиться на Мамиша, да не может. Ветер принес слад-коватый запах нефти. Жарко. За холмом голубеет мо-ре. Искупаться бы...

- Избить, что ли, и нам Мамиша?- говорит Селим.- А может, пойдем купнемся?

И на чай не остались, и на море не пошли. Тошно на Мамиша смотреть. В электричке Алл об Индигирке рас-сказывает, а Мамиш о письме вспомнил, развернул его. "Как же вы, а? Не удержали Гюльбалу?"-писала мать... Мамиш посылал ей телеграмму. "Знаю, тяжело тебе, Мамиш, один ты там, но ты меня поймешь и не осудишь".

может, Р права? улыбка твоя не мне, а дру-гому?

"Весной будущего года приеду, пора оформлять пен-сию".

это Р со зла, в отместку мне!

"Рано или поздно должна была прийти беда, нелепо у вас!"

"у вас!.." конечно, бегут, бегут!..

"На дереве яблоко...