Точка возврата   ::   Таманцев Андрей

Шкрабьюк не то чтобы не боялся двойной игры, конечно, боялся, но и понимал также, что если высокое начальство дозволяет небольшой национализм, хоть и не поощряет его, — значит, этот национализм является спущенным сверху и рано или поздно будет вознагражден. Надо только тонко чувствовать направление политического ветра. Он, Шкрабьюк, его чувствовал.

И когда пошел дележ новых должностей, его не забыли. Он участвовал в создании нового учебника истории Украины, стал депутатом городского совета, а год назад, после ареста руководителя УНА-УНСО пана Шкеля, когда сменилось все руководство этой конторы, его взяли на сытную должность зампотыла.

Городские и областные власти провернули дело Шкеля так аккуратно, что арестованный даже не стал популярной в народе личностью. Формально его взяли за разжигание национальной вражды после его выступлений, связанных с убийством спившегося композитора Игоря Билозира. Но Шкрабьюк понимал — боссы меняют всю структуру УНА-УНСО, а вместе с ней и вектор деятельности. Куда теперь направится этот вектор, он смекнул слишком поздно.

Вектор указал как раз туда, где мудрый Шкрабьюк видел на горизонте все более отчетливо маячившие опасности. УНА от громких слов переходила к тихим делам. В городском и областном советах начали появляться люди с сильным иностранным акцентом, УНА стала быстро богатеть, деньги шли широкими полноводными потоками. Область и город вели сложную, но тщательно продуманную игру. Посадка Шкеля была чем-то вроде жертвы ладьи. Главный националист посажен — чего ж вам еще? Забылись митинги, ушли в прошлое злющие статьи в прирученных газетах. Но УНА вооружалась.