Маски   ::   Белый Андрей

Профессор любовно записочку рвал, точно розу ощипывал, – носом на брата и носом в малюточку:

– Наденька,

– Томочка– песинька,

– Киерко!

– Время приходит, друзья мои: тени родные вернулись!



Мадам Кубоа



Меж двух оглазуренных и белоблещущих круглых колонн, – над тремя ступенями, пятью ассистентами в белых халатах, стоявших под пляшущим пузом Пэпэша, – Пэпэш, пузо выпятив и разлетаясь полами пальто, шляпу сжав, ей махая, – отдался, как водный кентавр, кувырканью среди волн разыгравшихся:

– Слаб Синепапич!

И чмокнул губами пред ручкой, к губам поднесенной, как бы для лобзания, пузом взыграв, точно в пузе Иона, им съеденный, тешился перекувырками:

– Слаб, слаб: до баб!

И присел, перепрыгнувши глазками; —

– слева направо —

– справа налево —

– меж жадно просунутых пяти голов: ассистенты с натугой пустой вожделели дождаться конца каламбура: присели и ели глазами Пэпэша: как, как?

– Весом – хе-хе – у краббика этого с берковец – бабища-с!

Тут, привскочив, разорвался – очками, – руками, ногами – меж двух колонн блещущих; и – передрагивал пузом. И —

– xo-xo-xo-xо —

– го-го-го —

– расплескалось, пять белых халатов пяти ухватившихся за животы ассистентов, присевших от хохота между колонн.

Николай Николаевич, – шар, – выпускающий газ (свою шуточку), – с ожесточением в голову шапку всадил и меж них прочесал, перепрыгнувши через ступеньки, – в подъезд, где седой Пятифыфрев стоял оголтело.

И треск оглушительный: аплодисментов.

– Каков.

– О!

– Го-го.